Перевод в уголовном процессе и этнокриминология.
Очерк практики на примере некоторых этнических групп

 

АННОТАЦИЯ

Частотные характеристики запросов правоохранительных органов к судебно-переводческой организации о предоставлении переводчика являются зеркалом количественных и качественных процессов в этнической преступности соответствующего региона. На основании таких эмпирических данных предпринята попытка оценки этнокриминологической обстановки на Юге России. Выявлены динамические процессы феномена преступности отдельных этнических групп. Определена роль в них миграционных процессов. Дано определение судебного перевода как сложной функции – сочетания лингвистической, процессуальной и этнокультурной сторон.  Приведены рекомендации по выбору переводчиков и переводу с\на цыганские диалекты,  языки некоторых народов Северного Кавказа и народов стран СНГ. Выводы подтверждены независимыми научными источниками.

 

Винников А.В.

 

В работе автора [1] дано определение двух видов судебного перевода: перевод как средства добычи доказательств и перевод, предназначенный для соблюдения конституционных прав граждан в процессе. К первому виду отнесен перевод, необходимый для получения доказательств. Его применяют для перевода документальных доказательств по делу и допроса свидетелей, не владеющих иностранных языком. Перевод второго вида – наиболее часто встречающийся – служит средством обеспечения конституционного права лица знать, в чем его обвиняют. Данный вид применяют в случае незнания или недостаточного владения подсудимым,  обвиняемым или подозреваемым русского языка, на котором производится судопроизводство в РФ.

Нетрудно заметить естественную связь феномена этнической преступности и процессуальной функции судебного перевода второго вида и выделить в ней три грани: лингвистическую, процессуальную и социально-криминологическую. Переводческая деятельность по определению является предметом лингвистики. Переводчик в предварительном следствии и в суде относится к числу иных участников уголовного процесса. Лица, ходатайствующие о предоставлении им переводчика (фигуранты по уголовному делу) - по преимуществу граждане России не титульной национальности или граждане стран СНГ и ближнего зарубежья.  Структура наименований и частота применения языков судебного перевода отражает национальный состав страны и протекающие в ней миграционные процессы,  а в криминологическом смысле -  этническую сторону преступности, делинквентность отдельных национальных групп и миграционную политику государства. Поскольку истинная статистическая картина этнической преступности по РФ в свободном доступе отсутствует, любые, даже оценочные статистические данные косвенно характеризуют этнокриминологическую обстановку и динамику ее развития.

 Основной процессуальной проблемой перевода в уголовном процессе является само привлечение переводчика и проверка его компетентности  в соответствии с ч.2 ст.169 УПК РФ.

 Существующие подходы к проблеме грешат односторонностью. Один из них ограничен рамками теории и методики преподавания иностранных языков. В нем справедливо отмечается необходимость осознания судебного перевода как отдельной самостоятельной области знаний [2], но предмет исследования подменен:  языки этнических криминальных групп в России, как правило,  совсем не являются иностранными.  И в практическом плане результат исследования [2] сводится к рекомендациям по специальной подготовке и сертификации судебных переводчиков посредством квалификационного экзамена, - по сути, к механическому копированию зарубежного опыта на примере сертификации судебных переводчиков именно иностранного (испанского) языка в США. Остается пожелать последователям этой теории указать практические пути сертификации и постоянного трудоустройства в правоохранительных органах судебных переводчиков удинского, сванского, ассирийского, цыганского, гагаузского, даргинского и др. подобных языков. Главная ошибка заключается в игнорировании социально-криминологической стороны проблемы и незнании подлинной национальной структуры российской этнической преступности. 

В наиболее полном исследовании процессуальных проблем отечественного судебного перевода О.Ю.Кузнецова [3] отмечены многочисленные лакуны отраслевого процессуального закона и фактическое отсутствие ответа на вопрос о том, какими квалификационными характеристиками лингвистической компетентности или профессиональной социализации личности кандидата на роль переводчика должны руководствоваться сотрудники правоохранительных органов, наделяя его этим процессуальным статусом. В этих условиях О.Ю.Кузнецов справедливо предлагает  определить предел компетентности судебного переводчика от противного, а именно, - через возможные нарушения отраслевого процессуального закона, допущенные сотрудниками органов следствия, дознания или судебнойсистемы при участии или в отношении переводчика.  Изложенный подход является методологически плодотворным. Однако он недостаточен без учета отношения данной процессуальной функции (перевода) к конкретному содержанию понятия российской этнической преступности.

В статье автора [1] показано, что практически возможно и целесообразно возложить решение отмеченного выше процессуального вопроса судебного перевода на авторитетную судебно-переводческую организацию, сотрудничающую с органами правосудия. Кроме того, у некоторых судебно-переводческих организаций уже накоплен настолько значительный опыт работы по уголовным и административным делам в отношении лиц иных национальностей,  что имеется возможность его обобщения и анализа с целью исследования этнической преступности.

Ниже приведены некоторые оценочные эмпирические данные за период с 2007 по 2011г.г.,  полученные автором из опыта крупной судебной экспертно - переводческой организации по обслуживанию 90% всей потребности в судебных переводах правоохранительных и судебных органов Ростовской области и уголовных процессов из некоторых других регионов РФ.

Частотная группа	Спрос: Постоянный/ переменный	Язык	Частотный % обращений (оценка)	Примечания
1	Постоянный	Армянский	50
	Постоянный	Цыганский		Преимущественно по делам ФСКН
	Постоянный	Азербайджанский
	Переменный	Грузинский		В последнее время преимущественно по делам ФПС РФ
	Переменный	Узбекский		Частота растет
	Переменный	Таджикский		Частота растет
2	Постоянный	Ингушский	20
		Чеченский		Частота падает
	Постоянный	Аварский
	Постоянный	Даргинский
3	Постоянный	Езидский	15
	Переменный	Персидский (фарси)		Преимущественно по делам ФМС. Частота падает.
	Переменный	Дари
	Постоянный	Турецкий
4	Переменный	Китайский	10	Частота обращений сильно упала с 2007г.
	Постоянный	Молдавский
	Постоянный	Арабский
	Постоянный	Английский		Преимущественно по делам ФМС и ФПС
	Постоянный	Французский
	Переменный	Кыргызский		Частота сильно упала с 2007г.
5		Чувашский	5
		Сванский
		Мегрельский
		Удинский
		Вьетнамский
		Ногайский
		Немецкий
		Кумыкский
		Мальтийский		Преимущественно по делам о торговле людьми
		Тайский		Преимущественно по делам о торговле людьми
		Украинский
		Греческий
		Лакский
		Туркменский
		Корейский		Преимущественно по делам о торговле людьми

 

В отдельную группу можно выделить языки, востребованные в недавнем прошлом при письменном переводе таможенной документации по декриминализированным ныне делам о так называемой товарной контрабанде (часть первая статьи 188 УК РФ - \"Контрабанда\"): английский¸ немецкий, испанский, французский, латышский, литовский, эстонский, польский, корейский, китайский, сербский и финский.

 Приведённый эмпирический материал показывает, что большинство языков перевода для судебной и правоохранительной систем являются языками народов России. А языки СНГ стали формально иностранными сравнительно недавно. Классические иностранные языки, для которых в РФ существуют дипломированные переводчики – английский, немецкий и французский – встречаются редко, применительно к административной миграционной практике, для обслуживания граждан бывших колоний европейских государств.

Поэтому в общем случае невозможно привлечь в процесс дипломированных переводчиков иностранных языков и приходится пользоваться услугами так называемых носителей языка – лиц, владеющих иным языком как своим родным, и русским языком.

Часть языковой структуры перевода для правоохранительных органов находится в динамике, отражающей изменчивость миграционных процессов и миграционной политики в Российской Федерации. Это видно на примере разнонаправленности изменения во времени частотности  обращений к специализированной организации за китайским и кыргызским и узбекским и таджикским переводом. Уменьшение частот обращений за языками персидским (фарси) и дари отражает не этнокриминологическую динамику, а обусловленное внешнеполитическими обстоятельствами простое снижение количества обращений граждан Афганистана в органы ФМС по вопросу предоставления им статуса беженцев.

 Такая неустойчивость не позволяет прогнозировать потребность в судебных переводчиках языков стран СНГ и, следовательно, готовить их централизовано.

Однако существует и постоянная часть языковой структуры. В представляющих наибольший интерес частотных группах 1 и 2 это языки армянский, азербайджанский, грузинский, цыганский, ингушский, чеченский и дагестанские – аварский и даргинский. Как нам представляется, относительное постоянство потребности в этих языках отражает тот факт, что персональный состав этнических преступников – не недавние мигранты типа «гастарбайтеров», а давно натурализовавшиеся мигранты – российские граждане или даже коренные жители России соответствующих национальностей. При этом структура запросов на судебный перевод отражает специализацию криминально-девиантного поведения соответствующей этнической группы.

В переменной части 1-й частотной группы языков к чистой миграционной этнической преступности относится узбекская и таджикская. Преступные деяния мигрантов из стран СНГ в рассматриваемых с участием судебных переводчиков делах характеризовались как общеуголовные с некоторым преобладанием числа корыстных преступлений, тяжких преступлений против личности (убийств, изнасилований и т.п.) и преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств.

С нашими выводами и фактическими данными совпадают сведения, полученные О.О.Громовой [4] из официальных статистических данных и по результатам собственного анкетирования и интервьюирования экспертов: один из самых заметных вкладов в преступность мигрантов из СНГ делают представители таких государств как Таджикистан, Узбекистан. По числу совершаемых мигрантами из стран СНГ преступлений наибольшая доля приходится на граждан Узбекистана -27,8%, граждане Таджикистана совершили 19,1% всех преступлений мигрантов, Их преступления относятся к группе преступлений экономической направленности, преступлений против собственности, преступлений против личности, а также преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств.

О.О.Громова указывает на такие  криминологически значимые свойства личности мигранта, совершившего преступление, как доминирование корыстной мотивации при совершении преступлений; это в основном представители мужского пола при устойчивом снижении доли женщин; повышенная криминальная активность мигрантов в возрасте 26-35 лет; доминирование групп бедных и крайне бедных (при дифференциации по имущественному цензу); сравнительно невысокий образовательный ценз; недостаточное или слабое знание русского языка, основ права принимающей страны, ее культурных традиций; низкий потенциал социальной адаптивности; прочная внутриобщинная солидарность, зачастую совершенно необходимая на начальном этапе адаптации, но задействованная при формировании этнической групповой преступности [4].

Узбекские и таджикские фигуранты по уголовным делам, в основном, проявляют лояльность по отношению к предоставляемым им переводчикам в процессе и обычно действительно в них нуждаются. Относительно особенностей таджикского языка существует только одно затруднение: на территории Таджикистана существует обособленная горная местность Хорог, население которой говорит не на таджикском, а на шугнанском языке из группы памирских языков. Найти переводчика - носителя этого языка для участия в уголовном процессе затруднительно как в связи с относительной малочисленностью памирцев среди таджиков, так и по причине их почти поголовных родственных связей друг с другом. Если подсудимый или обвиняемый – таджикский памирец - ходатайствует о предоставлении ему переводчика шугнанского языка, рекомендуется принять меры к тому, чтобы доказать его знание таджикского языка (учеба в школе, где преподавание ведется только на таджикском языке, и т.п.) и ограничиться предоставлением данному лицу таджикского переводчика. Такой подход можно применить и в иных аналогичных случаях.

Частота обращений правоохранительных органов к судебным переводчикам азербайджанского и армянского языков постоянно является одной из самых высоких. Лица, ходатайствующие о предоставлении переводчика, представляют собой смешанный контингент «старых» мигрантов, имеющих разрешение на работу, вид на жительство, право на временное проживание или гражданство, и «новых» мигрантов-нелегалов.

Ни первые, ни вторые по роду трудовой деятельности не пересекаются с типичными гастарбайтерами – выходцами из Узбекистана и Таджикистана, занятыми на тяжелых грязных работах.  Характеристика преступлений – наркоторговля и общеуголовные.

Как отмечает Е. В. Ткач [5], азербайджанские этнические преступные группировки являются самыми крупными. В основном указанные преступные группировки специализируются на корыстно-насильственных преступлениях, а также поставках и реализации наркотических средств из Средней Азии и Азербайджана. Многочисленность диаспоры на территории России и контроль над продовольственными рынками обеспечивают им ведущие позиции в наркоторговле. Кроме того, азербайджанские ОПГ весьма преуспели в торговле оружием, изготовлении и реализации фальсифицированной водочной продукции, незаконной торговле рыбой осетровых пород и черной икрой, организации проституции, похищении автомобилей, мошенничестве и вымогательстве, особенно рэкете на рынках.

При назначении переводчика для гражданина Азербайджана, соответствующее процессуальное лицо должно иметь в виду, что граждане Азербайджана могут иметь не азербайджанскую, а талышскую национальность. Численность талышей на территории Азербайджана достаточно велика, их язык своеобразен, и отношения между ними и азербайджанцами остаются напряженными. Обеспечить участие переводчика талышского языка в процессе при помощи судебно-переводческой организации, как правило, нетрудно.

Армянские преступные сообщества имеют значительный численный состав и высокую криминальная активность [5]. Это объясняет одно из первых мест армянского языка в частотной группе 1. Характеристика преступлений – общеуголовная.

Спрос на судебный перевод грузинского языка остается на высоком уровне, несмотря на то, что в последние годы произошел качественный сдвиг в характере преступлений, совершаемых грузинами: от общеуголовных преступлений к различного рода нарушениям государственной границы РФ, паспортно-визового режима и т.п. Это легко объяснить известным политическим конфликтом между Россией и Грузией, сопровождавшимся этнической чисткой грузин в России и разгромом грузинской диаспоры, разрывом дипломатических отношений между странами и крайним ужесточением визового режима России в отношении граждан Грузии.

Выходцы с территории Грузии или ее бывшей территории могут совсем не быть грузинами и даже не владеть грузинским языком. Например, мегрельский и сванский языки в обыденном сознании прочно связаны с Грузией. Но поиски соответствующего переводчика среди лиц грузинской национальности к успеху не приведут. У мегрелов есть свой язык, и письменность, причем  к Грузии они могут не иметь никакого отношения. В нашей    практике один из переводчиков – носителей мегрельского языка- владел своим родным, русским  и абхазским языками, т.к. родился и жил в Кодорском ущелье. Аналогичным образом дело обстоит с языком сванов – народа, населяющего горные районы Грузии и Кодорское ущелье, отошедшее к Абхазии.

Возвращаясь к постоянной части частотной таблицы спроса на языки судебного перевода,  обратим особое внимание на характеристику спроса на язык весьма устойчиво делинквентной этнической группы -  цыган.

Практика автора в 2007-20011 гг. показывает следующую приближенную пропорцию распределения частоты запросов языков судебных переводчиков, запрашиваемых органами у судебно-переводческих организаций для участия в следственных действиях по делам, возбужденных по ст.230 УК РФ:

1.Цыганский язык различных диалектов  - 50%

2.Прочие языки – 50%

О масштабах преступной деятельности цыган свидетельствует, к примеру, операция, проведенная УФСКН по Ростовской области в 2009 г., в г. Гуково, в результате которой было обнаружено 4 кг опия и 200 г героина, задержано 25 представителей цыганского преступного сообщества, многие из которых уже были ранее судимы, в т.ч. и за тяжкие преступления [6]. В Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях, как отмечают исследователи, наблюдается омоложение состава лиц, принимающих наркотики, хотя данная группа включает в себя представителей практически всех возрастных категорий, начиная с 12 лет и заканчивая 60 годами [7].

Село  Кулешовка Азовского района Ростовской области получило широкую известность как очаг наркомании и наркоторговли из-за действующих там цыганских наркодилеров. И когда в результате смерти русского наркомана от передозировки наркотиков в селе начались антицыганские выступления, активно поддержанные казачеством, пострадали не только наркоторговцы, но и та часть цыган, которая занималась честным трудом.

Наблюдаются тесные связи между цыганскими преступными группировками Волгоградской и Ростовской областей и Краснодарского края, а также Украины. Наркотики опийной и каннабиноидной групп, производимые на Украине и в Краснодарском крае, не только продаются на местах, но и экспортируются на реализацию родственниками в Ростовскую область [8].

В.Т. Корниенко, федеральный судья Волгодонского районного суда [9], отмечает существенные этнические особенности  цыганской преступности:

а) Преступные группы цыган создаются на национальной и родственной основе. Такая организация затрудняет оперативную разработку, предотвращает утечку информации об их деятельности, смягчает конфликты между цыганскими группами за рынок наркосбыта, дает возможность распределить роли таким образом, чтобы исключить привлечение участников основной группы к уголовной ответственности. В частности, к непосредственному сбыту наркотиков привлекаются пожилые цыганки, малолетние дети, не достигшие возраста привлечения к уголовной ответственности, и многодетные матери.

б) Страх цыган перед \"цыганскими законами\", затрудняющий  их привлечение к негласному и иному сотрудничеству с правоохранительными органами.

в) Трудности проведения обысков в цыганских домах, где «очень сильный беспорядок, много различных отвлекающих факторов: бегающие дети, плач, ругань, шум, крики. Цыганки \"падают в обморок\", требуют врача, разрезают перины и подушки, разбрасывают перья. Взрослые могут поручить детям что-либо вынести и спрятать, посыпать табаком какие-либо места, чтобы служебная собака чего лишнего не унюхала. За внешним беспорядком кроется хорошо организованное и отработанное сопротивление действиям работников правоохранительных органов. Для обысков у цыган приходится привлекать очень много людей» [9].

В.Т.Корниенко подчеркивает, что этнические особенности цыган необходимо учитывать при организации и проведении следственных действий, а участвующих в них сотрудников необходимо готовить соответствующим образом, при этом опираясь на научный подход с использованием различных методов и знаний в области психологии поведения преступников.

Аналогичным образом надо относиться и к судебному переводу цыганского языка, на который в полной мере распространяется культурно-криминологическое и лингвистическое своеобразие цыганской преступной этнической группы.

В цыганском языке имеются заимствования из многих языков. Цыгане «рома», проживающие в Европе, России, в республиках бывшего СССР и других странах, относятся к западной ветви цыганского этноса. Рома не является единой во всех смыслах нацией. Под общим самоназванием объединено множество субэтнических групп, различающихся не только диалектом, но и обычаями, традициями, укладом, образом жизни и некоторыми особенностями менталитета. Среди субэтнических групп рома в качестве наиболее крупных и известных выделяются российские цыгане (русска рома), котляры (кэлдэрары), сэрвы, влахи (влахуря), ловари, синти, урсары, ришари, крымы и другие. Некоторые цыганские этнические группы используют письменность, созданную на основе алфавитов, распространенных в странах их компактного проживания, но как такового общего для всех цыган литературного языка не существует.

Сама по себе эта особенность цыганского языка сокращает практическую возможность реализации требований уголовно-процессуального закона  к обеспечению конституционных  прав и свобод   граждан цыганской национальности – участников уголовного процесса. К ним добавляется еще одна проблема - убежденность цыган в том, что переводчик в процессе – это помощник враждебного им государства, который облегчает вынесение цыганам обвинительных заключений предварительного следствия и приговоров судов. Такое мнение о судебном переводчике входит в «цыганское законодательство», а также закреплено в российском блатном кодексе – «понятиях».  К тому же недобросовестные представители защиты, из корыстных побуждений часто убеждают цыган, как и обвиняемых и подсудимых лиц других национальностей,в мнимой пользе затягивания процесса, злоупотребляя их конституционным правом на перевод, в частности, путем притворного непонимания и отвода предоставленного им переводчика.

В результате органы правопорядка встречаются с большими трудностями в отношении судебного перевода в уголовных процессах с участием лиц цыганской национальности. Под давлением этих трудностей следствие иногда вынуждено идти на сделку с подозреваемыми и обвиняемыми, переквалифицируя деяния цыган в обмен на  их отказ от требований предоставления переводчика цыганского языка.

Опыт сотрудничества автора с переводчиками цыганского языка позволяет сделать некоторые выводы:  

А) самими цыганами, особенно криминализированными, цыганский язык часто рассматривается в качестве естественного шифра, средстве защиты от не-цыган – «гаджё»  и в особенности, от правоохранительных органов – своеобразной «фени».

 Перевод с диалектов цыганского языка, он же «романы чиб» требует от переводчика контекстуальной интуиции в понимании того, о чем идет речь.

Например, цыгане часто используют слово «кова» («любая вещь») для обозначения чего-либо. Здесь задача переводчика заключается в выяснении по контексту того, что же имеется в виду. Данным словом можно обозначить как дверь, окно, бытовые предметы, так и наркотическое или психотропное вещество. Задача переводчика – установить истинный смысл высказывания, чтобы не совершить ошибку.

Слово «драб» имеет двойное значение – это либо лекарственное средство, либо психотропное или наркотическое вещество. Передача смысла на русском языке тоже зависит от контекста. Например: «драба накхэстыр» («лекарство, капли от носа»), но словосочетание «парно драб» однозначно говорит о «белом лекарстве», т.е. героине.

Нельзя ограничиваться лишь словом «драб» для обозначения психотропного или наркотического вещества. В разных диалектах это может быть и «хинди», «диляримо», «коворо». Часто цыгане шифруют понятия и вместо прямого определения наркотиков употребляют, например, слово «хабэ» («еда»). Аналогично, «халаты, одежда». И здесь переводчику необходимо обратить особое внимание на контекст.

Наиболее квалифицированные переводчики цыганского языка – это люди, которые выросли в культуре цыганских традиций и обычаев, для которых цыганский язык является родным, т.е. этнические цыгане - ромы. Именно они способны обеспечить адекватность осуществляемого перевода.

Б) Разные по культурным традициям этнические сообщества цыган используют различные диалекты цыганского языка, но друг друга могут понять.

Этнокультурные особенности цыганских групп существенны. Например, у русских цыган женщинам разрешается сидеть рядом с мужчинами, у цыган же кэлдэрар это запрещено. Русская цыганка может носить простую юбку ниже колена, цыганка кэлдэрарка же обязана носить несколько юбок. Обычаи тоже отличаются очень сильно. Русские цыгане на похоронах плачут, а цыгане лотвы (латышские цыгане) веселятся. У цыган кэлдэрар (по другим данным – влахов), мужчина мужчине в знак уважения говорит: «хав тё кар» («съесть(мне) твой половой член»), что является абсолютно диким и оскорбительным для русских цыган и служит поводом для осквернения.

Интересной особенностью культуры крымских цыган (кырымитка рома), крымов является некая творческая «тупиковость». Нет ни литературы, ни поэзии, - всего несколько песен. Большинство крымов исповедуют ислам. Но есть обрусевшие христиане, немало атеистов. Цыган – не крымов крымские цыгане называют «лахоя», в единственном числе – «лахос». Само это слово непереводимо, оно обозначает других цыган, как еще говорят крымы: «другую касту». Крымы часто шуточно учат других цыган говорить: «Мэ на сом лахос, мэ сом крымско чяво.» («Я не лахос, я крымский цыганский парень.»). Крымские цыгане сравнительно грамотны,  получают даже высшее образование.          Другие цыгане -не- крымы – «лахоя» - часто называют крымских цыган «гадже» («не-цыгане»), т.к. крымы России хорошо владеют русским языком, внедряются во всяческие огранизации, ходят слухи, что есть и крымы, служащие в органах правопорядка, и «воры в законе».         Крымы, торгующие  наркотическими средствами, начинают брать налоги с других цыган – конкурентов по наркобизнесу, «лицензируя» так их бизнес. Русские цыгане часто утверждают, что им весьма трудно конкурировать с крымами в торговле наркотическими средствами.

Однако, несмотря на явные внутренние отличия, цыгане существуют как единая национально-культурная общность или этнос. Поэтому неверно утверждение, что цыгане разных этнических подгрупп России могут совсем не понимать друг друга. Диалекты не так уж рознятся, чтобы такое стало возможным.

В) Применение цыганами методов гипноза и экстрасенсорного воздействия.

Цыганам,  в особенности, цыганкам, не без основания приписывают экстрасенсорные способности.

Основная опасность заключается в том, что методы внушения, применяемые цыганкой, дают определённую установку – человек действительно может тяжело заболеть, испытать неудачи в жизни, не важно – верит он в силу проклятья или нет.  

Если подозреваемый или подсудимый из числа лиц цыганской национальности враждебно относится к переводчику, он может в полной мере обратить против него экстрасенсорные методы или способы внушения с целью причинения вреда. 

Устный переводчик – ром в обязательном порядке знаком с особыми способностями своего народа и всегда сможет противостоять таким неординарным способам его устранения из процесса. Напротив, переводчик – «гаджё» имеет все шансы почувствовать на себе месть своих цыганских клиентов.

Языки оседлых народов России находятся во всех частях таблицы языков судебного перевода. Представляет интерес тот факт, что их структурный состав не совсем соответствует этнической структуре населения Ростовской области. Например, нет татарского языка, хотя численность проживающих в области татар не меньше численности чеченцев. Причина в том, что требующие переводчика фигуранты уголовных процессов – субъекты внутренней миграции из национальных республик Северного
Кавказа.

Частота обращений за чеченским переводом упала за счет того, что с отменой режима контртеррористической операции возобновилось судопроизводство на территории самой Чеченкой республики. Зато пользуются постоянным спросом языки Дагестана аварский, даргинский и др., а также ингушский язык. Лица этих национальностей совершают общеуголовные преступления. Изредка встречаются случаи торговли наркотическими средствами.

Северо-Кавказский криминалитет занимает в этнокриминологии особое место. По мнению И.В. Анжирова [10], повышенная опасность данных преступных сообществ заключается и в том, что они часто имеют прямые связи с экстремистским подпольем, действующим в северокавказских республиках, осуществляя его частичное финансирование за счет полученных преступным путем средств, а также выполняя его определенные поручения. Для данных группировок преобладающей является тенденция установления контроля над различными сферами бизнеса. С этой целью группировки используют специально внедряемых в органы власти и правоохранительные органы соплеменников, и только после обзаведения покровителями переходят к активным действиям. Характерной особенностью чеченских и вообще северокавказских группировок является и непризнание ими традиционных правил уголовного мира («воровских понятий»), вместо которых в качестве норм, регулирующих поведение членов группировок, выступают национальные и религиозные традиции.

Безработица и демографический рост в северокавказских республиках обеспечивает резерв преступности - значительное количество боеспособных молодых мужчин, значительная часть которых, воспитанная в национальных традициях, имеет навыки обращения с оружием и спортивную подготовку.

В условиях современных российских политических реалий, когда даже высшие властные структуры в явно популистских целях не брезгуют никакими средствами – ни разжиганием гражданской ненависти  обращением к старой «марксистской» демагогии противопоставления друг другу вымышленных классов общества, ни великодержавной великорусской фразеологией, ни внедрением в массовое сознание идеологии осажденной крепости с запугиванием населения якобы грозящей ему отовсюду из-за рубежа военной и экономической угрозой, трудно рассчитывать на скорое снижение межэтнической напряженности в России. Думается, что «стабильность», построенная на фундаменте страха перед инородцами, мнимой угрозой развала России,  постоянной внутри- и внешнеполитической войне против иностранных и вообще нерусских врагов – не самая лучшая среда для борьбы с этнической преступностью коренных народов многонациональной страны. Поэтому можно прогнозировать дальнейшее повышение участия выходцев с Северного Кавказа в криминальной и уголовной практике и, соответственно, развитие исследований этого феномена.

Здесь возникают определенные лингвистические проблемы с судебным переводом. Например, даргинский язык, который находится на втором месте в Дагестане по числу говорящих на нем людей, имеет несколько сильно отличающихся друг от друга диалектов. В основу литературной нормы языка положен акушинский диалект, принятый в одноименном районе республики. Его не поймут, скажем, даргинцы, проживающие в Кадарском районе Дагестана.

Наоборот,  вайнахские народы - ингуши и чеченцы - отличаются компактным проживанием и единством языкового стандарта. Здесь следователь должен с недоверием отнестись к утверждениям обвиняемого о том, что он не понимает переводчика – своего этнического соотечественника. В нашей практике был случай, когда «горный» чеченец якобы не понимал «равнинного» чеченца. Хотя это утверждение было ложно, судья предпочел не рисковать приговором, а вызвать сертифицированного переводчика чеченского языка из судебно-переводческой организации.

Еще чаще обвиняемые-молдаване путают следствие, заявляя, что есть разница между молдавским и румынским языками. На самом деле даже в школах Молдавии давно преподают только румынский язык, поскольку Молдавия для Румынии – лишь географическое понятие.

Обращаясь в этой связи к судебной практике, следует упомянуть результат рассмотрения Конституционным судом РФ в 2006 году жалобы  Череповского М.В. на нарушение его конституционных прав  частью второй статьи 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской федерации (отказ в удовлетворении ходатайства о предоставлении переводчика). Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные М.В. Череповским материалы, не нашел оснований для принятия его жалобы к рассмотрению. Одновременно  своим определением от 20 июня 2006 г. N 243-О, суд установил, что необходимость обеспечения обвиняемому права на пользование родным языком в условиях ведения уголовного судопроизводства на русском языке не исключает того, что законодатель вправе установить с учетом положений статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, такие условия и порядок реализации данного права, чтобы они не препятствовали разбирательству дела и решению задач правосудия в разумные сроки, а также защите прав и свобод других участников уголовного судопроизводства. В свою очередь, органы предварительного расследования, прокурор и суд своими мотивированными решениями вправе отклонить ходатайство об обеспечении тому или иному участнику судопроизводства помощи переводчика, если материалами дела будет подтверждаться, что такое ходатайство явилось результатом злоупотребления правом.

Примерами такого злоупотребления правом будут, например: утверждения о существовании удаленных друг от друга наречий армяно- и грузино-езидского языка (курманджи);  о нетождественности молдавского и румынского языков и т.п.

В случае вайнахских (чеченского и ингушского) и дагестанских языков следователей и судей ждет еще один подводный камень. В 2010 году в одной по сибирских областей расследовалось уголовное дело по обвинению лица ингушской национальности по ст. 228 УК РФ. 17 потенциальных переводчиков исчезли из поля зрения после первой встречи с обвиняемым. С задачей справился только последний переводчик, приглашенный органом следствия из удаленной судебно-переводческой организации.

Причина состоит в том, что обвиняемый опознавал переводчиков и через свои связи просил их старших родственников убрать их из процесса с целью его затягивания. С незнакомым переводчиком это у него не получилось.

В общем случае досудебному и судебному следствию бывает трудно без помощи специализированной судебно-переводческой организации бороться с необоснованными претензиями обвиняемых или их защиты к судебным переводчикам. Яркий пример – уголовное дело в отношении группы лиц чеченской национальности, находившееся в производстве СК Карелии в 2007г. Обвиняемые чеченцы  по резонансному «Кондапожскому» делу произвольно давали отвод многим переводчикам. А еще большее количество переводчиков самоустранились от участия в деле, ознакомившись с ним. Произвести перевод на чеченский язык процессуальных документов предварительного следствия для ознакомления с ними обвиняемых удалось только  судебно-переводческой организации.

.Выводы

1.В практике предварительного следствия и судов преобладают не иностранные для России (но не русские) языки и диалекты этнических криминальных сообществ.

2. Судебный перевод как средство обеспечения конституционного права лица знать, в чем его обвиняют, носит одновременно процессуальные, лингвистические и этно- и социально- криминологические черты.

3.Поскольку судебный перевод отражает этнокриминологическую обстановку в регионе, региональная судебно-переводческая организация располагает статистическими данными, достаточными для оценки локальной структуры и динамики этнической преступности.

4.Эмпирические данные судебно-переводческой организации, действующей главным образом в Ростовской области, показывают, что существуют пять групп частот обращений за судебным переводом. Наибольшим спросом пользуются азербайджанский, армянский, цыганский, аварский, даргинский, чеченский и ингушский языки. Определяется динамика частотных характеристик спроса, обусловленная миграционной политикой в РФ, изменениями внешней миграции и т.п.

5.Ясно прослеживается корреляция между частотой и динамикой спроса языков перевода в уголовных процессах и количественными и динамическими оценками отдельных этнокриминальных групп.

 6. Существенные этнокультурные особенность цыганского криминалитета как одного из основных, специализирующихся на  незаконном обороте наркотических средств, отражаются на языке как их средстве коммуникации. Однако разнообразие диалектов и наличие «блатного» шифра не препятствует подхода к цыганскому языку как единому лингвистическому объекту и пониманию любого диалекта переводчиком – ромом.

7. Преступность таджиков и узбеков на территории России постоянно растет одновременно с увеличением спроса на их языки в уголовных процессах и ростом потока мигрантов в Россию из этих стран СНГ.

8. Проблематика судебного перевода языков народов Северного Кавказа состоит в большом разнообразии языков и диалектов и национально-культурных особенностях с сильными родовыми связями. Выходцы из этого региона – фигуранты по уголовным делам – как правило, граждане РФ -внутренние мигранты. Преступность этой этнической группы на постоянно высоком уровне. По внутриполитическим причинам, развитие северо-кавказской этнической преступности на Юге России представляется с оной стороны наиболее опасным, а с другой – закономерным явлением.

9. Подследственные и подсудимые, принадлежащие к народам Северного Кавказа и некоторым другим, кроме таджиков и узбеков, иногда склонны злоупотреблять правом на предоставление бесплатного переводчика, необоснованно затягивая процесс.

 

 

 

ЛИТЕРАТУРА

1.Винников А.В. Практические аспекты участия переводчика в уголовном процессе.-  «Уголовный процесс», №1. 2012г., с.60-66.

2.Муратова И.А. Содержание и формат сертификационного экзамена судебных переводчиков как методическая проблема. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. М. – 2006. – 201С.

 3.  Кузнецов О.Ю. Переводчик в российском уголовном судопроизводстве:      Монография. – М.: Изд-во МПИ ФСБ России, 2006. – 256 С.

 4. Громова О. О. Криминологическая характеристика и предупреждение преступлений, совершаемых мигрантами из государств-участников СНГ. Автореф. дисс.  канд. юрид. наук. — М., 2010. -32с.

5. Ткач Е. В. Нелегальная иммиграция и этническая преступность. Труды Академии управления МВД России, №1, 2008г.

6.      Госнаркоконтроль        зачистил        цыганскую     2. диаспору     в     Ростовской     области.     URL: www.krestianin.ru/news/9231.php  

7.      Криминогенные    процессы    в    современном       российском   обществе:   причины,   динамика, перспективы.    /    Под    ред.    М.Ю.    Попова. Краснодар, 2009. С. 193-194.    

8.      Пелихова И. «Как малограмотные цыгане могут    противостоять      МВД      и      ФСБ?».      URL: www.7c.ru/archive/2783.html

9.Корниенко В.Т. Проблемы расследования преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков с элементами этнической специфики преступности в России. http://www.buroadvokat.ru/index.php/2010-02-15-20-35-09/1049-2011-09-09-05-43-23

10.  Анжиров И.В. Структурные особенности и специфика деятельности этнических преступных сообществ в современной России. http://dom-hors.ru/issue/pep/6-2010-1/angirov.pdf