Журнал “Судья” №6/2012, стр. 50-54.
Алексей Вениаминович Винников, директор экспертно-переводческой организации ООО «Открытый мир», г. Ростов-на-Дону, кандидат технических наук
В соответствии с положениями Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее — УПК РФ) — часть 2 ст. 169 — перед началом следственного действия, в котором участвует переводчик, следователь должен удостовериться в его компетентности. Но как быть, если следователь не владеет никакими языками, кроме русского? И как затем судье проверить постановление подобно-го предварительного следствия или самому принять решение по данному уголовному делу в случаях, предусмотренных ст. 165 УПК РФ?
В некоторых следственных органах от судебно-переводческих организаций требуют предоставлять копии дипломов переводчика и действующие трудовые договоры с ними. Но такое требование не всегда выполнимо. Если организация, в которой работает переводчик, не имеет письменных согласий сотрудников о передаче третьим лицам этих сведений, то самовольная их передача будет являться на-рушением законодательства о труде и нарушением порядка сбора, хранения, использования и распространения персональных данных (Кодекс об административных правонарушениях, ст. 13.11). Если сотрудники одной переводческой организации дают согласие на передачу их персональных данных потенциальному заказчику, а сотрудники другой — нет, то последняя оказывается в дискриминированном положении на рынке услуг, что запрещено Федеральным за-коном от 27 июля 2006 г. № 1Э5-ФЗ «О защите конкуренции (п. 8 ст. 4). Навязывание контрагенту таких условий и заключение договора с внесенными в него положениями, в которых контрагент не заинтересован, также противоречит Федеральному закону № 135-ФЭ (подп. 5 п. 1 ст. 11).
Единственное требование, предъявляемое пунктом 1 ст. 59 Уголовно- процессуального кодекса РФ к переводчику, — это свободное владение языком, необходимое для перевода. Таким образом, предъявление следствием, как органом государственной власти, дополнительных, не предусмотренных УПК РФ требований, означает ограничение переводческой деятельности (подп. 1 п. 1 ст. 15 гл. 3 Федерального закона № 135-Ф3).
Помимо прочего, нигде четко не определено, какой диплом удостоверяет компетенцию переводчика — лингвиста-переводчика или, к примеру, учителя иностранного языка.
Языки и диалекты судебного перевода
Восьмилетняя практика экспертно- переводческой организации ООО «Открытый мир» показала, что распределение языков судебных переводчиков, запрашиваемых органами для участия в следственных действиях на примере дел, возбужденных по ст. 230 Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ), выглядит следующим образом:
— различные диалекты цыганского языка — 80%;
— языки Дагестана — 12%;
— вайнахские языки — 5%:
— прочие языки народов России и стран СНГ — 3%.
Дипломированных переводчиков с этих языков нет, поэтому к работам по переводу в уголовном судопроизводстве привлекаются их носители, одинаково хорошо владеющие собственным и русским языками. В определении компетенции такого переводчика следователю и судье придется полагаться на авторитет направившей его судебно-переводческой организации, выбранной постановлением следователя. Доказательством компетенции переводчика выступает выданное судебно-переводческой организацией удостоверение, копия которого подшивается следователем в уголовное дело. Итак, следователь и судья не отвечают за проверку знаний, которыми они не могут обладать.
В судебной и следственной практике описанный порядок взаимодействия исполнителя (судебно- переводческая организация) и заказчика (процессуальное лицо, в чьем производстве находится соответствующее уголовное дело) давно складывается именно так. Из известных нам не менее 1500 уголовных дел, к участию в которых по направлению судебно-переводческой организации были допущены в качестве переводчиков носители соответствующего языка, ни в одном случае суд не поставил под сомнение их компетентность, причем это не повлияло на устойчивость вынесенных судами решений.
Исходя из номенклатуры востребованных в практике языков, можно рекомендовать следствию сотрудничать с судебно-переводческими организациями, которые работают с такими языками и производят все виды судебного перевода, в том числе письменный перевод прослушивания телефонных пере-говоров — результата оперативно- розыскных мероприятий (может осуществляться в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно- розыскной деятельности» ).
Перевод в суде и уголовном процессе — это процессуальный институт. С другой стороны, перевод — предмет лингвистической науки и, наконец, явление культуры этноса, к которому принадлежат подсудимый или подследственный и, во многих случаях, лицо, выступающее в роли переводчика. Возникает пограничное процессуальное понятие судебного перевода, наполненное конкретной культурно- лингвистической методологией. Учет данного обстоятельства при оценке компетентности переводчика имеет существенное значение.
Язык цыганского криминалитета
Необходимость привлечения переводчиков с цыганского языка к уголовному судопроизводству очень высока. Приведем некоторые проблемы, которые возникают уже на этапе поиска подобного переводчика: а) малограмотность большинства цыган; б) лингвистическое многообразие цыганской речи; в) убежденность цыган (характерная, впрочем, для всего блатного мира и воплощенная в блатных «понятиях») в том, что переводчик, принимающий участие в процессе, — это помощник враждебного им государства~’ который облегчает вынесение цыганам обвинительных приговоров.
Цыгане рома, проживающие в Европе, России, в республиках бывшего СССР и других странах, относятся к западной ветви цыганского этноса. Рома включают в себя много «малых» этничеких групп, различающихся не только диалектом, но обычаями, традициями, укладом, образом жизни и некоторыми особенностями менталитета. Среди субэтнических групп рома в качестве наиболее крупных и известных выделяются российские цыгане (русска рома), котляры (кэлдэрары), сэрвы, влахи (влахуря), ловари, синти, урсары, ришари, крымы и другие. Некоторые цыганские этнические группы используют письменность, созданную на основе алфавитов, распространенных в странах их компактного проживания, но общего для всех цыган литературного языка не существует.
Национальные особенности такого рода существенно ограничивают обеспечение конституционных прав и свобод граждан цыганской национальности, участвующих в уголовном процессе. В судебно-следственной практике приходится часто сталкиваться с тем, что цыгане искусственно затягивают процесс, демонстрируя непонимание и требуя отвода предоставленного им переводчика. Под давлением этих трудностей следствие иногда даже вынуждено идти на сделку с подозреваемыми и обвиняемыми, переквалифицируя деяния цыган в обмен на их отказ от требования о предоставлении им переводчика.
Криминализированные цыгане считают цыганский язык естественным шифром, который защищает их от не-цыган — «гадже», и в особенности от правоохранительных органов. Перевод с цыганского языка требует от переводчика контекстуальной интуиции. Например, цыгане часто используют слово «кова» («любая вещь»). Данным словом можно обозначить как дверь, окно, бытовые предметы, так и наркотическое или психотропное вещество. Задача переводчика — установить истинный смысл высказывания.
Слово «драб» также имеет двойное значение — это либо лекарственное средство, либо психотропное или наркотическое вещество. Передача смысла на русском языке зависит от контекста: если речь идет о болезни, это лекарственное сред-ство, но когда мы сталкиваемся с та-ким словосочетанием, как «парно драб», — здесь уже ясно, что говорится о «белом», т.е. героине.
Аналогию можно найти и в английском языке. Там вместо слова «medicine» (медикаменты) часто ис-пользуется слово «drug» или «drugs» («лекарственное средство» либо «психотропное вещество», или же «наркотическое средство»).
Для обозначения психотропного или наркотического вещества используется не только слово «драб». В разных диалектах это может быть и «хинди», «диляримо», «коворо». Часто цыгане шифруют понятия и вместо прямого определения нар-котиков употребляют, например, слово «хабэ» («еда») либо «халаты», «одежда». И здесь переводчику не-обходимо обратить особое внимание на контекст.
Опыт показывает, что самыми квалифицированными переводчиками с цыганского языка оказываются этнические цыгане рома. Именно они способны обеспечить адекватность перевода.
Неоднозначность синонимики и культурное многообразие цыган находят отражение в их языке. Например, для обозначения денег существуют три разных слова: «ловэ», «хашталя», «ястря». Автомобили иногда обозначаются словом «урдэнорэ» — «повозочки», сино-ним— «урали». И здесь для правильного перевода на русский язык важно вникнуть в контекст. Ведь в последнем случае речь идет совсем не о повозках, слово приобрело иное значение, так как большинство цыган уже давно стали оседлыми и пересели на автомобили.
В судебно-переводческой практике приходится сталкиваться с проблемами, связанными с произношением при устном переводе. Как московский говор отличается от, скажем, южно-российского, так и у цыган есть разные говоры и диалекты.
СЛЕДСТВИЕ ИНОГДА ДАЖЕ ВЫНУЖДЕНО ИДТИ НА СДЕЛКУ С ПОДОЗРЕВАЕМЫМИ И ОБВИНЯЕМЫМИ, ПЕРЕКВАЛИФИЦИРУЯ ДЕЯНИЯ ЦЫГАН В ОБМЕН НА ИХ ОТКАЗ ОТ ТРЕБОВАНИЯ О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ ИМ ПЕРЕВОДЧИКА
Как уже было сказано, цыгане включают множество национально- культурных групп, этнокультурные различия которых весьма существенны. Русские цыгане на похоронах плачут, а цыгане лотвы (латыш-ские цыгане) устраивают веселье. Грамотный переводчик сначала устанавливает, к какой цыганской этногруппе принадлежит подозреваемый, подследственный, а уж потом берется за перевод.
Однако, несмотря на все этно-культурное разнообразие, цыгане разных этнических подгрупп России и зарубежья способны понимать друг друга, так как существующие диалекты не так уж различны.
Больше всего от прочих отличается крымско-цыганский диалект. Члены соответствующей национально-культурной общности часто вовлечены в незаконный оборот наркотических средств, что делает их язык и обычаи особо интересными для участников уголовного процесса.
Крымские цыгане (кырымитка рома), крымы — это субэтническая группа ромов. Большинство крымов говорят на цыганском диалекте, в котором встречаются существенные заимствования из татарского языка. На этом диалекте нет ни литературы, ни поэзии — всего несколько песен. Большинство крымов исповедуют ислам, но есть среди них христиане, немало и атеистов.
Весьма интересно следующее явление: крымы ездят в Индию для приобретения там золота, драгоценных камней и договариваются с местными жителями на крымском диалекте.
Всех остальных цыган крымы называют «лахоя», в единственном числе — «лахос». Это слово обозна-чает других цыган, «другую касту». Крымские цыгане сравнительно грамотны, получают даже высшее образование. Крымы, торгующие наркотическими средствами, начинают «брать налоги» с других цыган, «лицензируя» таким образом их бизнес. Многие русские цыгане утверждают, что им весьма трудно конкурировать с крымами в торговле наркотическими средствами.
Языки Дагестана и Северного Кавказа
Возникают проблемы с переводом и с языков Дагестана. Например, даргинский язык, который находится на втором месте в Дагестане по числу говорящих на нем людей, имеет не-сколько существенно различающихся диалектов. В основу литературной нормы языка положен акушинский диалект, принятый в одноименном районе республики. Его не поймут, скажем, даргинцы, проживающие в Кадарском или Кубачинском районах Дагестана.
Наоборот, вайнахские народы — ингуши и чеченцы — отличаются компактным проживанием и единством языкового стандарта. Здесь следователь должен с недоверием отнестись к утверждениям обвиняемого о том, что он не понимает переводчика — своего соплеменника. В нашей практике был случай, когда «горный» чеченец демонстрировал непонимание «равнинного» чеченца. Хотя это утверждение было ложно, судья Ростовского областного суда предпочла не рисковать, а вызвать сертифицированного переводчика чеченского языка из судебно-переводческой организации.
Еще чаще обвиняемые-молдаване запутывают следствие, заявляя, что есть разница между молдавским и румынским языками. На самом деле большинство современных лингвистов по чисто языковым критериям не выделяют отдельного молдавского языка, а говорят о молдавском диалекте дако-румынского языка.
Злоупотребление правом
Обращаясь в этой связи к судебной практике, следует упомянуть результат рассмотрения Конституционным судом Российской Федерации в 2006 году жалобы гражданина М.В. Череповского на нарушение его конституционных прав, закрепленных частью 2 ст. 18 УПК РФ (отказ в удовлетворении ходатайства о предоставлении переводчика). Конституционный Суд РФ (далее — КС РФ), изучив представленные М.В. Череповским материалы, не нашел оснований для принятия его жалобы к рассмотрению. Одновременно своим определением от 20 июня 2006 г. № 243-0 КС РФ установил, что необходимость обеспечения обвиняемому права на пользование родным языком в условиях ведения уголовного судопроизводства на русском языке не исключает того, что законодатель вправе установить с учетом положений статьи 17 ч. 3 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, такие условия и порядок реализации данного права, чтобы они не препятствовали разбирательству дела и решению задач правосудия в разумные сроки, а также защите прав и свобод других участников уголовного судопроизводства. В свою очередь, органы предварительного расследования, прокурор и суд своими мотивированными решениями вправе отклонить ходатайство об обеспечении тому или иному участнику судопроизводства помощи переводчика, если материалами дела будет подтверждаться, что такое ходатайство явилось результатом злоупотребления правом.
Примерами подобного злоупотребления правом будут утверждения: о существовании непрозрачных друг для друга наречий армяно- и грузино-езидского языка (курман-джи); о не тождественности молдавского и румынского языков; о существовании кара-махинского диалекта даргинского языка (по названию селения Кара-Махи в Дагестане) и т.п.
В СУДЕБНО-ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ ПРИХОДИТСЯ СТАЛКИВАТЬСЯ С ПРОБЛЕМАМИ, СВЯЗАННЫМИ С ПРОИЗНОШЕНИЕМ ПРИ УСТНОМ ПЕРЕВОДЕ
С ПРОБЛЕМАМИ ДИАЛЕКТОВ И КРУГОВОЙ ПОРУКОЙ ЛИЦ, ПРИВЛЕКАЕМЫХ В КАЧЕСТВЕ ПЕРЕВОДЧИКОВ, ПРИХОДИТСЯ СТАЛКИВАТЬСЯ И ПРИ РАБОТЕ С ЯЗЫКАМИ СТРАН СНГ
К анекдотическим примерам шарлатанства лиц, ходатайствующих о предоставлении им переводчика в уголовном процессе, и беспомощности перед ними органов юстиции относится дело 1998— 2000 годов полуграмотной цыганки Сары Оглы. Более двух лет суды Мордовии не могли вынести ей приговор, так как не находили переводчика с крымско-цыганского языка. Дело осложнилось сомнительным заключением Института языка, литературы, истории и экономики при правительстве Мордовии, которое гласило, что обвинительное заключение цыганке невозможно написать на цыганском языке, поскольку письменности у кочевого народа нет, а передать юридические термины средствами кириллицы невозможно. В результате следствие переквалифицировало статью «Сбыт поддельных билетов в крупных размерах» на просто «Сбыт». Обвиняемая тут же начала понимать русский язык, заявив, что «ей все ясно без переводчика», получила условный срок и была освобождена по амнистии.
В 2010 году в одной из сибирских областей расследовалось уголовное дело по обвинению лица ингушской национальности по ст. 228 УК РФ. Семнадцать потенциальных переводчиков исчезли из поля зрения после первой встречи с обвиняемым. Оказывается, обвиняемый опознавал переводчиков и просил их старших родственников убрать их из процесса с целью его затягивания. С задачей справился переводчик, приглашенный органом следствия из удаленной судебно- переводческой организации. Иногда в таких случаях приходится применять к переводчику методы защиты участников уголовного процесса.
Досудебному и судебному следствию бывает трудно без помощи специализированной судебно-переводческой организации бороться с необоснованными претензиями обвиняемых к судебным переводчикам. Яркий пример — уголовное дело в отношении группы лиц чеченской национальности, находившееся в производстве Следственного комитета РФ по Республике Карелия в 2007 году. Обвиняемые по резонансному «Кондопожскому» делу произвольно давали отвод многим переводчикам. А еще большее количество переводчиков отказались от участия в деле, ознакомившись с ним. Перевести на чеченский язык процессуальные документы предварительного следствия для ознакомления с ними обвиняемых удалось только судебно-переводческой организации.
Некоторые языки стран СНГ
С проблемами диалектов и круговой порукой лиц, привлекаемых в качестве переводчиков, приходится сталкиваться и при работе с языками стран СНГ.
Например, мегрелы и сваны используют свои языки, которые сильно отличаются от грузинского языка. Поиски соответствующего переводчика среди лиц грузинской национальности, как правило, к успеху не приводят. При отказе чаще всего можно услышать, что мегрелы все до одного говорят на грузинском языке. На самом деле у мегрелов есть и язык, и письменность, причем к Грузии они могут не иметь никакого отношения. Похожая ситуация складывается и со сванским языком.
На территории Таджикистана, большое число граждан которого в качестве мигрантов проживает на российской территории, существует обособленная горная местность со столицей в городе Хорог, население которой говорит не на таджикском, а на шугнанском языке из группы памирских языков. Найти переводчика — носителя этого языка — для участия в уголовном процессе очень трудно из-за относительной мало-численности и тесных родственных связей почти всех памирцев. Если подсудимый или обвиняемый — таджикский памирец — ходатайствует о предоставлении ему переводчика с шугнанского языка, рекомендуется доказать его знание таджикского языка (учеба в школе, где преподавание ведется только на таджикском языке, и т.п.) и ограничиться предоставлением таджикского переводчика. Такой подход можно применять и в иных аналогичных случаях.
Выводы
В практике предварительного следствия и судопроизводства преобладают языки и диалекты этнических сообществ, но подготовка переводчиков с этих языков системой образования Российской Федерации не предусмотрена.
Следователь и судья имеют возможность проверить компетентность переводчика в соответствии с частью 2 ст. 169 УПК РФ только на основании их сертификации судебно- переводческой организацией.
При выдаче задания о подборе переводчика судебно-переводческой организации следователям и судьям рекомендуется внимательно изучить вопрос о характере диалектов соответствующих языков, а также принять во внимание особенности общественной морали этноса, к которому принадлежит обвиняемый по делу.
Проблематика судебного цыганского перевода обусловлена отсутствием этнокультурного единства цыган, их массовой неграмотностью и значительной делинквентностью. Правильный судебный перевод с цыганского языка в уголовном процессе способен выполнить только опытный переводчик, предпочтительно ромского происхождения, который, помимо формального знания цыганского языка или диалекта, включен в цыганский социум.
Проблема судебного перевода с языков народов Северного Кавказа заключается в следующем: большое разнообразие языков и диалектов и наличие мощных родовых связей.
Для выбора судебных переводчиков с языков народов стран СНГ могут понадобиться сведения из лингвистической географии, за которыми надо обращаться в судебно-переводческую организацию. В случае крайнего дефицита переводчиков рекомендуется доказать знание подсудимым или обвиняемым менее дефицитного языка общения.
УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
СУДЬЯ / июнь/2012